"Пракод" конвенциональности...

 

 Поскольку отсутствие природной связи между символом и референтом очевидна, постольку она не может обосновывать конвенциональный характер референции, потому как в этом случае очевидностью одного пытаются объяснить очевидность другого, не говоря при этом о том, как одно и другое соотносятся. Конвенциональный характер референции вовсе не доказывается через отсутствие «природной связи» между символом и референтом. В каком-то смысле, конвенциональность включена в систему структурной лингвистики и семиотики как аксиома, и нетрудно заметить, что большинство представителей данного направления (начиная с Соссюра) лишь только обозначают конвенциональность, описывают ее, но в любом случае – вне любых вопросов, касающихся философии языка. Пока, на чисто спекулятивном уровне мы можем сказать, что конвенциональность – некая общая структура-код («пракод») всей семиотики. Когда У. Эко заявляет: «Семиология не изучает мыслительные операции означивания», то он невольно проговаривает некую «истину», которая для нас становится вопросом: «А не есть ли такой отказ от изучения мыслительных операций означивания только прикрытие априорности и необсуждаемости решения о конвенциональности референции», - потому как, вне вопроса о мыслительных операциях означивания утвердить и обосновать конвенциональность не представляется возможным.

Но, прежде чем обсуждать этот вопрос, посмотрим, к чему приводит конвенциональность на уровне попытки структурного согласования знака и сязанных с ним понятий. То, что знак есть единство означаемого и означающего хотя и утверждалось всеми семиотиками, однако, полностью ими не осознавалось. Когда они в угоду кибернетическим идеям разрабатывали так называемую зоосемиологию, то они очевидным образом уничтожали знак, нивелируя концепт (понятие), а значит и весь план содержания (который как известно составляет денотат или вещь плюс концепт как общее понятие об этой вещи в уме), сводя «значимость» к элементарному рефлексу. Красный цвет для быка – это не знак, потому как у быка нет и не может быть концепта «красности», а значит, нет и не может быть никакого означаемого, значит, нет и означающего, хотя, безусловно, их нет НЕ по отдельности, но их нет как знака. Красная тряпка – не знак, но «рефлекс». Этот пример еще ничего существенного не вскрывает.

Знак обладает значимостью, которая «играет более или менее самостоятельную роль как в сравнении со звуковыми знаками, так и в сравнении с обозначаемыми предметами» (ЗСМ, 209). Любой вопрос о том, какие структуры в самом знаке несут на себе, субстанциализирует, эту значимость представляет собой неструктурный (т. е. не методологический, потому как мы следуем вслед за У. Эко, понимая семиотику как методологию, а не как онтологию) разрыв означаемого и означающего, и, поскольку структурализм основывается на структуре, как на «нестановящемся», разрешить этот вопрос ссылкой на то, что слово семантизируется в становящемся потоке языка нельзя, так же, как и нельзя переправить этот вопрос на вопрос о том, какова мельчайшая единица семантического смысла, потому как в последнем случае мы вынужденно перестаем говорить о знаке.

Конвенциональность как немотивированность означает, прежде всего, не произвольность связи между вещью и символом (знаком), а произвольность связи между означаемым (понятием, концептом) и означающим. Конвенциональность неизбежно ставит две проблемы: проблему разрушения единства означаемого и означающего и проблему восстановления этого единства не путем отрицания конвенциональности, а путем ответа на вопрос о субстанции означающего, который, без сомнения, только подпитывает неразрешимость первой проблемы. Соссюровская «произвольность языковых звуков» как начало бесконечного поиска субстанции означающего, сама начинает означать произвольность означающего по отношению к семантике. Таким образом, конвенциональность как разрыв между именующим субъектом и именуемым объектом, доведенный до произвольности самого означивания, перемещается из означивания в структуру самого знака, полностью разрушая его единство. И именно в таком разрушении единства знака н
 

 И именно в таком разрушении единства знака нуждается вся семиотика, чтобы говорить о смысле как о продукте структурной соотнесенности, как о некотором коде, которые через структуру (а по сути, сам являясь структурой), порождает смысл. Смысла как чего-то берущегося из «субстанции» вещи для семиотики не существует, вернее смысл денотата-концепта, как произвольно связанный с символом (знаком), в самой своей произвольности отступает на второй план, тогда как на первый выступает структурно обусловленный «код-коннотат», являющийся одновременно проблемой не только семиотической, но и социальной (в том смысле, что левые философы искали здесь возможность разоблачения кода как идеологии, и пытались совершить революцию против самого языка, разрушив его тотальную репрессирующую «игру»; об этом – ниже). Отсюда слова У. Эко: «Означающее все более и более предстает перед нами как смыслопорождающая форма, производитель смыслов, исполняющийся множеством значений и созначений, благодаря корреспондирующим между собой кодам и лексикодам» (ОС, 72). Такое «говорение» нуждается в конвенциональности, и оно полностью не замечает, как сама конвенциональность разрушает то, о чем говорит семиотика (знак). Конвенциональность необходимо вывести за рамки ведения семиотики, потому как на этом молчаливом принципе она строится, а любая мысль об этом принципе, вносит если не прямую невозможность, то множество противоречий в это строение.
...
 

 Сам написал?
 

 мне кажется.. автор или шибко умный или...
после нескольких фраз читать не мог.. обмусоливание, тавтология.. несколько раз подряд конвенциональный.. в одном предложении .. референт, референция...
И я вопроса не вижу.. это такой выпендрёж?

 

 Отчего же Вы не видите вопроса? Знак - это единство означаемого и означающего. Это признается всеми лингвистами. Более того, иная точка зрения на "природу" знака понимается как атавизм средневековой метафизики. Это Вы можете прочитать у Деррида, в том месте "Позиций", где он отвечает на вопросы Ю. Кристевой про связь метафизической традиции и понятия знака. И разрыв этого единства невозможно признать в силу того, что в случае его признания мы придем к абсолютной переводимости и к мыслимости концепта в отрыве от всякого означающего. Но, с другой стороны, конвенциональность, как социально произвольный порядок связи плана содержания и плана выражения (символа и референта, грубо говоря), снимает вопрос о смысле слова, делая смысл только лишь (или в основном) продуктом структурной взаимосвязи знаков, но такая структурность соотнося смысл только лишь с означающим (ну, выше цитировался Эко) и вносит саму конвенциональность в структуру знака, особым (пока непонятно, каким) образом лишая знак его целостности, уничтожая целостность означаемого и означающего. И здесь вовсе не само говорение терминами старой метафизики (то есть употребление слова знак как единства означаемого и означающего) составляет возможность разрыва, но наоборот, совершенно справедливая мысль про невнеязвковой характер концепта, внося этот концепт как некую "сущность", общее понятие, вещи в знак, то есть говря о языковом характере вещи, все-таки упорно отказывается признавать неразрывную связь, а по-просту единство вещи и слова (потому как на таком пути неизбежно начинает выстраиваться онтология (и "лосевская" философия языка), которая как раз и понимается западными философами как метафизика), а отказ от признания и является - конвенциональностью! И Вы говорите, что здеся нету никакой проблемы? Да всякая семиотика была бы невозможна, если бы она в своей аксиоматике не следовала своей собственной противоонтологически-конвенциональной метафизике.
Вот потому есть "догматическая" формула Лосева: "Имя вещи есть сама вещь, но вещь не есть имя", ну и Бибихин говорил: "Если слово не вещь, то слово не спасти".
 

 Видимо понятие Краткость- сестра таланта Вам чуждо
 

 Ты бы примеров каких-нибудь привел. А то вообще ничего не понятно. Если хочешь быть понятым, изволь ясно излагаться.
 

 №6. Александр, а отчего это вы решили, что вы должны это обязательно понимать? Сдаётся мне, что тут налицо чистый случай интродуктивной референции.
 

 №5. Кирилл, проблема, может, и есть, но подход к ней разный с точки зрения прагматической, номинативной, семантической и дейктической концепций. И преодолеть эти разногласия чрезвычайно сложно. Но жизнь течёт, наука развивается, и это хорошо.
 

 Нет, пока здесь случай чистой односторонне-неопределенной референции)))
А подходы - они есть, но я не о них говорил.

Я ставил простой вопрос (если вам нужна краткость - то вот, она внесена, теперь вы можете отвечать на "краткий" вопрос): в каком отношении референция конвенциальна, и что это дает в плане теоретических построений?
 

 Да, для тех читателей заметки, которых интересует "точки зрения", для них вопросов нет, для них есть статья:
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%B5%D1%84%D0%B...
 

 №11. Спасибо, но не Википедией единой жив человек.
 

 №5 Игорь Абрамичев, не спорю, может быть мне это не понятно, потому что я до этого еще не дорос, и мне недоступен такой уровень рассужденя. Но это не отменяет необходимость принятия во внимание читателя. Это же ведь группа посвященная лингвистике, а здесь чистой воды философский терминологический аппарат, который рядовым лингвистам вовсе не знаком. Хорошо, вы, знакомы с этой проблемой, дали комментарий. А так бы висела эта тема, никем не прокомментированная, потому что непонятая.
 

 №11, Кирилл, кстати ссылочка неплохая. Я понял что такое референция, но к сожалению, это не намного продвинуло меня в понимании.
 

 №14. Never say never:)), стало быть.
А вообще, вас же никто не заставлял силой это читать, а тем более комментировать, а тем более пытаться отделить лингвистику от философии...
 

 «Остается неизменным одно: язык, языки – ответ на захватывающий вызов вещей. Раньше, чем имя стало можно применять в узкой области – в опредмечивающем знании, для обозначения чего бы то ни было, воспользоваться именами как этикетками, как непрестанно придумывают новые фирменные товарные ярлыки или новые названия химических веществ, для организации коллективного труда или чего угодно, - язык уже был откликом человечества на то, в чем человек угадывает себя, на мир. Целый мир нельзя видеть; если попытаться назвать способ каким он в нас присутствует – он приснился, привиделся человеку. Нигилизм – это просветительское откровение, что невидимое целое только сон. Но человеческие сны цепкие и неотвязные, они способны захватывать человека. Язык, если пытаться назвать его статус, тоже как бы приснился человечеству. Во всяком случае, он укореняется в человеческом существе доходя до его дна. Язык – это первое исходное участие самого человеческого существа, как бы целое участие его в Целом (мире). Органом речи, несуществующим, человеческое существо прорастает в ответ на вызов мира, в отклик на захватывающее присутствие Целого.
Это соответствие слова и мира – вовсе не магически устроенное кем-то сверху, вовсе не похожее на «предустановленную гармонию» метафизического оптимизма или на «принципиальную координацию» между субъектом и объектом, а «обеспеченное» только тем, что человеческое существо не может найти себя иначе как в целом, в мире, - я пытался назвать еще таким образом: значимость, придающая смысл значениям слова, в отличии от частных значений слов не условна и по своему существу она то же, что значимость вещей. Значимость, опора словесного смысла (всего, во всех слоях от звукоподражания до термина) – не отражение или обозначение, а то же самое, что значимость мира» (В. Бибихин, «Внутренняя форма слова», стр.131-132).

«В игре щепочка – это корабль, он переправляет ребенка через море. Весь язык – игра, потому что слово «море» - само море, в котором можно утонуть, которое нужно переплыть; мы от этого языка не можем «отделаться», потому что без него мир раскалывается безвозвратно: на вещи и слова. После всех метаний от вещей к словам, от слов к вещам стало ясно, что выход один: когда наивно и убежденно против всей очевидности мы говорим: слово и вещь одно, как в игре ребенка» (там же, стр. 136).

 

 Это такие хобби у финансистов?
 

 Игорь Абрамичев, нет меня никто не заставлял. Ну а может я хочу разобраться с "пракодом конвенциональности", а меня шанса этого лишают. Вот вы бы взяли и объяснили в чем здесь суть вместо того, чтобы внушать будто мне это не нужно и "чего ты сюда лезешь". Это тогда какой-то филологический снобизм получается.

 

 Кирилл, если я правильно понял, то мысль такая: слова создают отдельную "словесную" реальность, которой оперирует разум, отдельную от оъективной реальности. А раз она отдельна от объективной реальности, то для познания ее непригодна. типа как вещь в себе и вещь для нас у Канта, только применительно к языку. Так?
 

 №19. Ну вот и завязался разговорчик, а вы говорите "фулиганы зрения лишают!":)) Сейчас Кирилл вам всё и растолкует.
 

1 2